Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Страница 31

Хотя около "Вулкано" имелся теплый пояс, достаточный для растаивания снега, всё же на улице было прохладно. Как ни странно, на свежем воздухе Петя стремительно протрезвел и теперь переминался рядом со мной на твердых ногах. Он подставил локоть и сам зафиксировал мою ладошку на сгибе, погладив её.

- Эвочка, все хорошо? - спросил с несчастным видом. - Похоже, я перебрал.

С моих губ слетел вздох облегчения. Хорошо, что у чемпиона хороший обмен веществ, и алкоголь, гуляющий в его организме, быстро выветрился, не то у Снегурки появился бы новый повод для высокомерных взглядов на пьяное посмешище, с коим меня угораздило появиться в клубе.

- Не страшно, - заверила тоном заботливой мамочки. - Все мы - люди, и ничто человеческое нам не чуждо.

- Я некрасиво себя вел, да? - выпытывал Петя и, разнервничавшись, взъерошил волосы.

- Нормально ты себя вел, - успокоила его. - Другие выглядели хуже.

Чемпион занялся самобичеванием:

- Эва, прости за невнимание к тебе! Сам не понял, что на меня нашло. Я же спиртное вообще не пью, а тут будто стукнуло по голове: хочу попробовать чуть-чуть один разочек.

Давай уж, Петя, договаривай, чем тебя приложило по пути в клуб и притянуло за уши, словно магнитом.

Мой кавалер старательно отводил глаза от роковой соблазнительницы из лимузина, а я старательно игнорировала будущую чету Мелёшиных. Надо же - так легко поддаться слабости! - закусила досадливо губу, промотав в памяти горячее тисканье в машине. Никакие установки и медитации не помогают, как ни программируй себя. И ничто не спасет от Мелёшина, вздумай он повторить попытку. Ну, расцарапаю ему лицо в кровь, ну, буду кидать в него всем, что под руку попадется, пока эта самая рука не устанет швыряться. Ну, обзову всякими ругательными словами, - от перемены мест слагаемых сумма не изменится. Зависимость неизлечима.

- Ты раньше бывал в "Вулкано"? - спросила у Пети, чтобы отвлечься.

- Не приходилось, - признался чемпион. - Говорят, здесь двадцать танцингов и музыка на любой вкус.

- А если я люблю колыбельные? - сострила, хихикнув.

- И колыбельные, и похоронные, и бальные, и рок, и классика, - уточнил Петя, повеселев.

- А нам куда? На прослушивание симфоний? - полез из меня юморок.

- Улыбаемся и топаем вперед резвым аллюром, - крикнул Макес, и группа великосветских деток, в том числе и мы с Петей, свернули в проулок между клубом и соседним зданием.

Нас запустили через неприметную дверь в обход официального пещерного входа. Лысый накаченный бугай в кожаной жилетке считал каждого входящего, а рядом с ним стоял кучерявый парень, который организовал нашу доставку от Дома правительства до клуба.

Мы с Петей прошли внутрь в числе первых, а Мелёшин и его дама потерялись где-то позади.

Единственным источником освещения в темном коридоре были круглые отверстия в стенах, похожие на дырки в сыре, через которые проникал свет: с одной стороны - красный, с другой - зеленый. В левое ухо залетала монотонная песня, а в правое - зажигательная композиция, волнующая кровь, и обе мелодии гасли на нейтральной территории коридора, не смешиваясь. За каждой из стен кипела развлекательная жизнь.

Коридор вывел к странной пирамиде, оказавшейся лестницей из наслоенных перламутровых лепешек-ступенек под сводом, покрытым блестками. Дизайнер, придумывая причудливый интерьер, ушел от четких границ потолка и стен, заменив углы изгибами, наплывами и закругленными переходами. Вкрапления толстых багровых полос и брызги радужного перламутра создавали впечатление ирреальности пространства. Блестел и зал, похожий на огромный распустившийся цветок с бледно-розовой перламутровой сердцевиной, окруженной лепестками насыщенных красных оттенков. Глядя на столики, оформленные в виде раскрытых раковин, и коралловые лодочки сидений, я затаила дыхание от восторга, словно ребенок, впервые попавший в зоопарк. Музыка стучала басами, будоража, и сердце торопливо подстроилось под ритм.

Публика, кружившая среди перламутровых завитков, смотрелась крикливо и попугаисто. У парня, выделывавшего акробатические па в центре зала, была выбрита голова за исключением петушиного гребня в цвет яичного желтка. Мимо нас прошли две девицы, раскрашенные как настоящие ведьмы - с черными губами, жирно обведенными черными глазами, черными волосами и в черных одеждах. У столика-раковины сидели два парня в майках без рукавов, позволяя зевакам рассматривать спины и плечи с объемными татуировками. Желающих размять кости на танцполе нашлось немного, в основном, народ осел за столиками.

Однако золотая молодежь не стала задерживаться в "морском" зале, а Петя благоразумно решил не отделяться от коллектива. Мало ли что может случиться в незнакомом месте, уж лучше держаться за новых знакомых.

Поднявшись по похожим перламутровым ступеням, мы очутились в следующем зале, являвшимся визитной карточкой клуба.

Большое помещение зонировалось с помощью освещения, высветившего сидячие места "жирафными" малиновыми пятнами на сиреневом фоне. В танцевальной же зоне мигали вспышки, шарили лазерные лучи и крутились разноцветные прожектора. Музыка заводила, поднимая настроение: ноги машинально притопывали, голова закивала в такт, а рот тихонько подпевал.